Кот, который жил роскошно - Страница 24

То ли внезапная тишина разбудила сиамцев, то ли их внутренние часы подсказали, что настала пора одиннадцатичасовой кормежки, но, что бы их ни разбудило, кошки вылезли из укрытия, зевнули и потянулись, размяв сначала передние лапки, а затем одну заднюю. Коко вспрыгнул на стал и ткнулся носиком в отчет Гринчмана и Хиллза. Юм-Юм встала на задние лапки, положив передние на край корзинки для мусора и уставившись в её глубины в надежде отыскать там кусочек смятой бумаги.

– Не знаю, как вы, – обратился Квиллер к этой парочке, – но я провел исключительно интересный вечер. Если мы сделаем всё так, как предлагает архитектор, то "Касабланка" больше не будет походить на холодильник и торчать больным пальцем посреди Цвингер-бульвара. Вестибюль станет настоящим цирком, квартиры – палатами, ресторан на крыше – желанной обителью для отдыхающих… Да, и кошек сюда допускать не будут. Как вам?

– Йау, – сказал Коко, исследующий библиотечный диван, покрытый поддельной леопардовой шкурой (кот знал, что она ненастоящая). Тщательно, подняв вертикально хвост-антенну, он обнюхал швы, потрогал лапой петли, затем нырнул за подушки сиденья. Некоторые достопамятные находки были совершены им раз за сиденьями: коктейль-крекеры, обрывки бумаги свернутые трубочкой деньги, карандаши, предметы (маленькие) одежды. Кот начал скрестись настолько усердно, что Квиллер пришёл ему на помощь. Он поднял одну из подушек и там – заткнутую в щель между основанием сиденья и спинкой дивана – увидел какую-то золотую вещицу.

– Молодец! – похвалил Квиллер Коко. – Дай посмотреть…

Гравированные диски соединялись между собой таким образом, что получался гибкий браслет, но застежка была сломана. На одном из дисков имелась надпись, сделанная курсивом: «Дианне». На другом пояснялось от кого: "От Росса". Остальные звенья были помечены цифрами: 1-1-4-1,5-1-1-1,4-1-3-5 и т. д. Похоже, это был тайный код любовников.

– Хорошо. Веселья на сегодня достаточно, – сказал Квиллер. – Но завтра мы попытаемся выяснить, что же всё-таки произошло в День труда.

Во вторник утром Квиллер позвонил Джефферсону Лоуэллу из фирмы «Гринчман энд Хиллз» и пригласил его на обед в пресс-клуб. Архитектор согласился. Этот ресторан обладал какой-то мистической притягательностью, поэтому обычно люди принимали приглашение.

Прежде чем отправиться на завтрак, Квиллер послушал прогноз погоды и попутно узнал, что отдел по борьбе с наркотиками арестовал по подозрению в распространении пятьдесят два человека, что судью отстранили от ведения дел за взяточничество и что холодный фронт движется к городу.

Когда он проходил мимо стола управляющей, миссис Таттл остановила его.

– Простите за вчерашнее, – сказала она. – Миссис Баттон очень старая женщина и бывает порой страшно рассеянной.

– Я понимаю, миссис Таттл.

– В прошлом году у неё был сердечный приступ и врачи «скорой» дали ей сильнодействующее обезболивающее. На следующий день она обвинила их в изнасиловании. Дело даже передали в суд, но, разумеется, тут же его закрыли.

– Спасибо, что предупредили, – сказал Квиллер. – В следующий раз пусть падает.

Если миссис Таттл и поняла его шутку, то не подала вида.

– Ещё, мистер Квиллер, хочу поставить вас в известность, что некоторые наши жильцы, в особенности те, которые получают пенсии и пособия, занимаются уборкой квартир. Таким образом они поддерживают физическую форму и немного подрабатывают. Если понадобится помощь, дайте мне знать.

– Хорошо, обязательно, только не присылайте миссис Баттон.

Он отправился к центру. День для прогулки был самый подходящий, по городским меркам, естественно: легкий ветерок развеивал выхлопные газы. По пути Квиллер остановился, дабы подкрепиться оладьями и колбаской, отметив, что подобный завтрак в Пикаксе стоит в два раза дешевле, а здешние колбаски даже вполовину не столь вкусны, как в Мускаунти, где владельцы свинофермы делали собственную колбасу. В общем, он, что называется, зажрался.

В «Дневном прибое», продравшись сквозь кордон охраны, он направился в библиотеку, где попросил посмотреть материалы, касающиеся убийства Бессингер.

На пленке обнаружилось три статьи, первая датировалась следующим после Дня труда числом. В каждом репортаже имя жертвы писалось по-разному. Для "Дневного прибоя" это было в порядке вещей.

УБИЙСТВО / САМОУБИЙСТВО ВСКОЛЫХНУЛО МИР ИСКУССТВА

Жестокая смерть, настигшая арт-дилера и художника в воскресенье, очевидно убийство и самоубийство, привела местную арт-коммуну и жителей «Касабланки» в состояние шока.

Тело Дайаны Бессингер, 45 лет, совладелицы галереи «Бессингер-Тодд», было обнаружено с перерезанным горлом в понедельник днем, в пентхаусе покойной. Тело Росса Расмуса, 25 лет, клиента Бессингер, нашли чуть раньше на крыше автомобиля, на стоянке под террасой квартиры, где проживала убитая.

Похоже, что Расмус разбился насмерть, прыгнув вниз, после того как оставил на стене признание в убийстве. Его тело упало на крышу автомобиля, принадлежащего жильцу "Касабланки", который обнаружил тело в понедельник в 12.05 и позвонил в полицию.

– Я пошёл купить сигарет и пива, – сообщил Джек Язбро, 39 лет, – и увидел, что крыша моей машины прогнулась. Не такой уж он был здоровый мужик, но летел с большой высоты.

В соответствии с заявлением эксперта, Бессингер умерла в воскресенье между одиннадцатью и двенадцатью часами ноги, но тело пролежало до сегодняшнего дня, когда её партнер, Джером Тодд, позвонил ей на квартиру и, не получив ответа, сообщил управляющей,